Главное сражение Сергея Соколова
История борьбы за Ботанический сад при БИН РАН
Елена Скородумова
11 апреля 2023
Ещё происходили аресты, и шло следствие по зловещему «Ленинградскому делу»ⓘ. Уже были расстреляны бывшие руководители города на Неве. Опасно было не то что перечить «большому московскому начальству», но вообще лишний раз напоминать о себе. А заведующий ленинградским Ботаническим садом Сергей Соколов в это время отправил письмо самому Сталину. Вступил в борьбу за сохранение важного отдела Ботанического института АН СССР и культового места для всего Ленинграда. И во многом благодаря именно этому человеку Санкт-Петербург сегодня имеет Ботанический сад, который по праву считается одним из лучших в мире.
«Ленинградское дело» — политический процесс конца 1940-х — начала 1950-х годов; серия сфабрикованных судебных дел против ряда видных партийных и государственных деятелей СССР, бо́льшая часть которых в разное время занимала руководящие посты в Ленинграде. Дело в том, что Ленинградский областной комитет обвинялся в стремлении создать собственную Российскую коммунистическую партию, которая подорвала бы существующий политический строй. Репрессиям подверглись тысячи партийных работников, их семьи и даже дальние родственники. В дальнейшем все они были реабилитированы, большинство посмертно.
Заслуги доктора биологических наук, профессора, заслуженного деятеля науки РСФСР Сергея Яковлевича Соколова можно перечислять долго. Геоботаник, лесовод, географ, дендролог написал сотни научных работ, которые касались самых разных аспектов ботанической науки и охраны природы. Систематик живой природы стал автором наименований целого ряда таксонов — видов растений. Под его руководством был составлен коллективный труд в шести томах «Деревья и кустарники СССР». Работа над ним шла тринадцать лет, и, как считал учитель Соколова, академик Владимир Сукачёв, теоретическое и практическое значение этого шеститомника чрезвычайно велико: «такой дендрологии с таким описанием, характеристиками их свойств и ареалов нет ни в одной стране».
Сергей Яковлевич исколесил чуть ли не каждый уголок Советского Союза. Он участвовал в десятках комплексных экспедиций — от Кавказа до Средней Азии. Как вспоминали коллеги, его никак нельзя было отнести к разряду «кабинетных» учёных — экспедиционный вьючный ящик он хранил в кабинете до своих последних дней. Кроме экспедиций были ещё многочисленные тематические поездки по регионам. Сергей Соколов консультировал коллег из Ботанических садов и заповедников всей страны. О каждом дереве мог рассказывать часами. Не зря единомышленники считали его «классиком русской ботаники».
С. Я. Соколов, 1970 год. Фото: фотоархив Ботанического музея БИН РАН
Он начал преподавать ещё в студенчестве, когда учился в Петроградском лесном институте, и читал лекции всю жизнь. У него были десятки учеников, ставших позже известными учёными. Соколов был одним из организаторов Всесоюзного ботанического общества. Принимал участие в создании программы по ботанике для средней школы. Его коллега, кандидат биологических наук Анастасия Михайловна Семёнова-Тян-Шанская вспоминала, что Сергей Яковлевич тогда «много крови попортил представителям Министерства просвещения и Академии педагогических наук».
О его принципиальности ходили легенды. Сергей Яковлевич не боялся отстаивать свои убеждения (чего стоит одна только «лысенковщина»ⓘ!). Но сражение за Сад (он всегда писал это слово только с большой буквы) было, может быть, самым главным в жизни учёного.
У Соколова было множество правительственных наград, но самой дорогой он считал медаль «За оборону Ленинграда».
«Лысенковщина» — политическая кампания, проводимая в СССР с целью преследования учёных-генетиков, запрета генетических исследований в СССР и глобально — дискредитации генетики как науки. Термин образовался от фамилии человека-символа этого явления – агронома Трофима Лысенко, псевдонаучную деятельность которого активно поддерживал Сталин.
В переносном смысле «лысенковщина» — любое административное преследование учёных за их «политически некорректные» научные взгляды.
В переносном смысле «лысенковщина» — любое административное преследование учёных за их «политически некорректные» научные взгляды.
Великая Отечественная война Ботанический сад фактически уничтожила. Рядом с ним находился штаб командующего Балтийским флотом Владимира Трибуца, который был под постоянным прицелом вражеских лётчиков. Немцы без устали сбрасывали в этом районе тяжёлые фугасные снаряды. Первая крупная авиабомба попала в сад в ноябре 1941 года.
И потом, по словам научного сотрудника Ботанического института РАН (БИН) Марии Ярославцевой, бомбёжки практически не прекращались. Только за первые военные осень и зиму в сад попало не меньше полусотни мощных зажигательных бомб. Снаряды разрушили почти все оранжереи (из 28 уцелели только две). А в них находилось больше 6400 видов редких растений со всего мира. Работы по спасению коллекции велись сотрудниками в немыслимых условиях.
Экспонаты
Научный сотрудник БИН РАН Анастасия Золина показала редакции экспонаты, входившие в коллекцию музея уже при Сергее Яковлевиче. Знакомим вас с частью из них — небольшой на фоне богатой коллекции музея, но хранящейся с трепетом и заботой.
Чтобы увидеть информацию о представленных предметах — нажмите на фото.
В 1942 году многих работников Ботанического сада, которые находились на грани гибели, удалось эвакуировать из Ленинграда. Сергей Соколов оказался в Казани. И, немного восстановив силы, начал работать в Казанском университете.
…Война нанесла, казалось, непоправимый урон Ботаническому саду, любимому месту отдыха ленинградцев, центру научной мысли. Поэтому варианты полного его возрождения поначалу даже не рассматривались. Послевоенное время, разруха, нехватка самого необходимого. Вопрос стоял так: в городе есть более важные объекты, поэтому Ботанический сад в прежнем виде восстанавливать нецелесообразно.
Сергея Соколова не было в Ботаническом саду с 1942 по 1947 годы. Когда после настоятельных просьб начальства в 1948 году он вернулся туда и принял на себя руководство, то сразу понял, что с такой ситуацией смириться не сможет. Легче всего было кивнуть головой, согласиться с убедительными доводами начальства. Тем более, имелась ширма, чтобы спрятаться: время тяжёлое, денег у государства не хватает. Но…
Из воспоминаний
Сергея Яковлевича Соколова
Сергея Яковлевича Соколова
«Хотя и не особенно вслух, но считалось в БИН, что вообще не стоит восстанавливать наши оранжереи в их прежнем великолепии. Я пошёл на приём к С. И. Вавилову, президенту АН СССР, в один из его приездов в Ленинград и получил от него настоящий афронт: он мне прямо сказал, что Академия наук будет строить Ботанический сад в Москве, а в Ленинграде хватит того, что есть и что восстанавливать оранжереи в Ленинграде Академия не будет. Не встречая должной поддержки у директора института, я вынужден был привлечь к этому вопросу внимание председателя Исполкома Ленинградского горсовета тов. Лазутина. (Петр Георгиевич Лазутин был расстрелян по „Ленинградскому делу“ в 1950 году — прим. автора). Он несколько раз приезжал в Ботанический сад, и, наконец, вопрос о восстановлении был решён на сессии Ленгорсовета. Это же решение поддержали Горком и Обком ВКП (б). В следующий свой приезд С. И. Вавилов был вызван в руководящие организации, после чего пригласил меня к себе и просил дать ему предварительные соображения о проектировании восстановления оранжерей Ботанического сада и парка.»
Соколов такую записку представил. А потом, как он вспоминал позже, началось то, что называется «волынкой»: дайте проект, а денег на проектирование нет, хотя задания уже давно лежали в Академпроекте. Казалось, дело зашло в тупик. И тогда в феврале 1951 года Сергей Яковлевич обратился с письмом к Иосифу Сталину. Он писал о том, что в Ботаническом саду пока удалось восстановить только третью часть оранжерей. Восстановлена — в значительной степени — коллекция, налажены научная и просветительская работа. Однако две трети огромных металлических остовов оранжерей стоят в разбитом состоянии, грозят обвалом. Заведующий Ботаническим садом просил одно — помочь решить вопрос с финансированием.
Письмо помогло! «Приезжаю однажды в Москву, в Академпроект, и мне говорят, что около вашего дела заметно оживление: какой-то негодяй, мол, пожаловался Сталину, в ЦК вызывали академика И. П. Бардина и проектирование, кажется, начинается. Во избежание недоразумений я дал разъяснение, что этим негодяем являюсь я. Составление проекта началось», — писал Сергей Яковлевич.
Кроме восстановления оранжереи и парка с благословения академика Ивана Бардина в состав долгожданного проекта были включены надстройка Гербария, здания спорового отдела и музея, строительство нового жилого дома и некоторые другие работы. Общая сумма стоимости проекта была доведена до 75 миллионов рублей. Однако всё оказалось не так просто.
В 1952 году проект восстановления был направлен на экспертизу в Комитет по строительству при Совете Министров. И пошло-поехало. Начались многочисленные вопросы и главный из них: почему стоимость проекта оказалась выше той, что разрешил Совет Министров? Потребовали незамедлительно снять все «излишества».
В конечном итоге сумму срезали до 12 миллионов рублей. Сергею Соколову удалось договориться с экспертами о том, что на решающем заседании у председателя Комитета по строительству при Совете Министров будет доложена именно эта сумма. Но через несколько дней — уже перед самым заседанием — эксперты сообщили, что отстоять эти деньги не удалось, в лучшем случае выделят только 3,5−4 миллиона. Каково было это слышать Соколову! И он сказал, что на заседании сделает всё, чтобы провалить это предложение.
Память в деталях
Ботанический музей, каким мы можем его знать, открылся в 1960 году — для него было построено отдельное здание с декорированным фасадом. До этого он располагался в строении, которое можно увидеть из окон современного музея, — жёлтом доме с башенкой. Сейчас его занимает Лаборатория клеточных и молекулярных механизмов развития растений БИН РАН. Её стены помнят гулкие шаги и яркие планы Сергея Яковлевича.
Само заседание проходило драматично. Эксперты доложили о ситуации и о «самодеятельности», допущенной академиком Иваном Бардиным. Председатель Комитета выразил недовольство и строго отчитал академика. Дали слово Соколову. В этом кабинете приглашённые лица сидели, как правило, втянув головы в плечи. Говорили робко. А Сергей Яковлевич вдруг выступил со смелой речью, подкрепив каждое слово красноречивыми фотографиями. Такое поведение удивило. Но, как ни странно, вопрос был решён очень быстро — проект вернули экспертам на доработку. И обязали их выделить сумму, которая даст возможность восстановить оранжереи.
Через несколько дней стало известно, что Ботанический сад получит 6,1 миллиона. Соколов подумал, что на освоение этих денег потребуется не меньше пятилетия, а за это время ситуация в экономике может улучшиться. И не стал возражать.
Капитальное восстановление оранжерей осуществляли отдел капитального строительства Ботанического сада и организация Академстрой. Её прозвали «Академнестрой». Сергею Яковлевичу постоянно приходилось выпрашивать, выколачивать, уговаривать, подгонять. Даже к концу пятидесятых годов закончились далеко не все работы.
Сергей Соколов, покинув в 1958 году пост заведующего, продолжал работать в Ботаническом саду: консультировал, готовил фундаментальные научные труды. Заканчивать работу пришлось коллегам: в марте 1971 года Сергей Яковлевич скоропостижно скончался. Ему должно было исполниться семьдесят четыре года.
В Ботаническом саду Петра Великого из поколения в поколение хранят память о «СЯСе» — так любовно называли Сергея Яковлевича те, кому посчастливилось с ним работать.
○○○
Архивные фото публикуются впервые и любезно предоставлены Ботаническим институтом имени В. Л. Комарова РАН. В этом году у Ботанического музея появился официальный аккаунт ВКонтакте — рекомендуем к подписке.
Текст — Елена Скородумова, фотографии и вёрстка— Кристина Фатина. Редакция благодарит сотрудников БИН РАН за гостеприимство и открытость, а также лично Маргариту Попову и научного сотрудника БИН РАН Анастасию Золину.
